– Дойл, кузен?.. – уточнил Деймон. – Не Лабелин?
– Именно Дойл.
– Бывает… – буркнул Роберт, и Эрвину вновь захотелось опрокинуть ему на голову кувшин.
– Но почему? – вскричал красавчик. – Мы снова стоим на прямой дороге к Лабелину, как и тогда, на Мудрой Реке! Одна неделя марша – и столица Южного Пути в наших руках! Голубями можем затребовать подкреплений от Стэтхема и Майна, подойдем к Лабелину полным войском, да еще с теми лучниками, которых ты нанял! Освежуем Жирного Дельфина и забудем о нем, двинемся дальше на Фаунтерру!
Полководцы согласно кивали.
– Как же ты красноречив… – досадливо отметил Эрвин. – Милорды, я не оставлю у себя в тылу такой мощный замок, как Дойл. Вся военная наука восстает против этого.
– Ваш отец, милорд, поступил бы иначе, – сухо процедил Блэкберри.
Полковник горной стражи, старый и злобный пес лорда Десмонда, хорошо изучивший хозяйские повадки… Уж конечно отец действовал бы иначе, мне ли не знать! Но отец не нашел способа разбить Адриана. А я надеюсь найти.
– «Вопросы полководца» авторства моего лорда-отца, – сказал Эрвин. – Глава о крепостях и замках. Советую перечитать на досуге, милорды.
– Ваша светлость, – с неприятной снисходительной мягкостью пояснил Снежный Граф, – мы хорошо помним выдающийся труд лорда Десмонда. Но конкретная ситуация, сложившаяся на поле боя, порою дает возможности, не учтенные в книге, и требует отступить от общего правила. Хотя обычно неспешное продвижение и является выигрышным, но сейчас только решительный бросок дал бы нам шанс на успех.
– Единственный шанс, – хмуро добавил Блэкберри. – Лабелин собирает войска, Адриан собирает войска. Мы можем разбить их только по частям и только при внезапном ударе. Дадим врагу время – проиграем.
Нехотя, чуть слышно полковник прибавил:
– Милорд.
И вот весы: Эрвин буквально увидел их, ощутил массу грузов на каждой чашке. Слева: гордость лорда, надменная непогрешимость Ориджина. Мне нет нужды вас убеждать, вы просто выполните мою волю. Разожмете рты и скажете: «Да, милорд». На той же чашке – Джемис на болоте с мечом руке. Справа: все разумные аргументы за поход в Дойл, какие есть у Эрвина. Не много, но хотя бы три найдется. Выскажи их – и тебя перестанут считать высокомерным идиотом. Но тогда ты дашь им право спорить. Их пятеро, все старше и опытней, и все заодно. Они победят, ты поведешь войско в Лабелин. А этого делать нельзя: слишком громко кричит об этом тревога.
Эрвин пошел на компромисс и привел один аргумент:
– Как вы знаете, милорды, получено известие из Уэймара. Моя леди-сестра и ее муж сумели убедить Нортвудов встать на нашу сторону. Клыкастый Рыцарь выступит с войском нам на помощь. Дорога из графства Нортвуд пролегает как раз через Дойл. Не отобьем этот город – Клыкастый упрется в него и не дойдет до Лабелина.
– Так может быть, – пожал плечами Деймон, – оставим Клыкастому эту печаль? Если тебе так угодно взять Дойл, поручи это Нортвудам! А мы тем временем ударим по Лабелину.
Военачальники дружно кивнули.
– Это подорвет доверие Нортвудов, – возразил Эрвин.
Хотя главная причина была не в том. В чем именно – он не мог сказать словами. Просто сердце холодно сжималось при мысли о Лабелине. Неправильно атаковать сейчас, нельзя! Эрвин знал это так же, как звери чуют правильную дозу змей-травы.
– Кузен, – сказал Роберт, – есть еще одно известие, о котором ты пока не знаешь.
Эрвин вспылил:
– Разве не я первым получаю новости?!
– Ты дал мне и графу право читать письма, за исключением тех, что от леди Ионы и леди Софии. Вот мы и прочли. Пишет адъютант нашего представителя в Фаунтерре. Как помнишь, всех наших лордов-представителей схватила протекция, но этот парень – его прозвище Игла – сумел спастись. Он и сообщил об аресте представителей, а теперь докладывает следующее. Адриан выступил из Фаунтерры на юг, чтобы помочь Литлендам против Степного Огня. С Адрианом все южное крыло имперского войска – восемь искровых полков.
Эрвин переспросил, хотя отлично слышал.
Роберт подтвердил: восемь полков, все южное крыло. Адриан бросил главные силы на более опасного врага – дикого, вспыльчивого, непредсказуемого Степного Огня. Медлительный и неопытный Эрвин представился ему меньшим из рисков. Что ж, справедливо. Наверное…
– Можем ли мы верить этому Игле?
– Все прежние его сообщения подтвердились: роспуск Палаты, брак Серебрянного Лиса с Валери Грейсенд, арест представителей. Да и логика говорит в его пользу: Адриан должен был послать войска в Литленд – и он послал.
– А в Землях Короны остались?..
– Только шесть искровых полков под руководством Лиса Алексиса. И вряд ли он посмеет оставить Фаунтерру вовсе без искровой защиты, так что наибольшее войско, какое Корона вышлет против нас, это шесть полков – десять тысяч человек.
– За неделю мы в Лабелине, милорд, – отчеканил Блэкберри. – Оттуда рельсовая дорога. Еще неделя – и мы в Землях Короны, а против нас лишь шесть полков. Пускай искровых, но численное преимущество будет за нами. Впервые от начала войны.
Лиллидей присовокупил:
– Адриан сделал ставку на нашу нерешительность, ибо вы, милорд, очень успешно изображали это качество. Если теперь мы изменим стратегию, то обманем его план и нанесем поражение.
– Давай, кузен, сотрем их в порошок! – бодро бросил Деймон.
А что ты скажешь? – неслышно спросил Эрвин у тревоги.
Послушай их, – ответила альтесса, – иди на Лабелин. Сокруши, разбей, уничтожь. Одержи триумф!
Да?
Нет, дурачок, я смеюсь над тобой! Конечно, не иди. Это риск, жуткая опасность, тебя разобьют, как щенка. Пять полков приедут по рельсам и ударят, когда ты не ждешь. Ты слеп, ты беззащитен! Иди назад, встречай Нортвудов!
То есть на Дойл?
Нет, дорогой мой, о боги! Конечно, нет! Посомневайся еще, подумай, потяни время – ты столь чудесно это умеешь, так изящно! Выдумай какие-то еще переговоры, выпей вина, пообжимайся с девицами… Нет, я ни капли не ревную, о чем ты! Моя радость, ты все делаешь правильно! Помедли еще, заройся в сомнениях – это неминуемо приведет к победе!
Тьма, тьма! – Эрвин стиснул кулаки. – Я не могу так… от меня зависят двадцать тысяч жизней…
Да, да, вспомни об этом – поможет принять решение!
Мне нужен совет. Посоветуйте!
Они и советуют, милый. Да как старательно!..
Нет, не то, не так! Не стойте на своем, не давите, как бараны. Поймите меня. Услышьте мои сомнения. Примите всерьез, учтите в своих расчетах. В атаке на Лабелин я не вижу подвоха, и это пугает! Подвох должен быть! Поймите, что должен! Поймите, почему страшно бросаться в бой, когда путь чист!
Хочешь, чтобы услышали? Так скажи им! Скажи о сомнениях, и о страхе тоже.
Проклятая тьма!..
Вот именно. Лорд Ориджин не сомневается и не боится. Лорд Ориджин идет прямиком на врага и крушит! Давай, как весною, в отцовской светлице. Сделай, что должен. Разожми зубы, скажи: «Мы идем на Лабелин!»
Эрвин стукнул костяшками по столу – как раз по голубой Дымной Дали на карте. Поднял глаза к полководцам.
– Милорды, готовьтесь в поход. Завтра выступаем… на Дойл.
14 октября 1774г. от Сошествия
Фаунтерра
Когда арестованных вывели, Менсон открыл глаза. Клочья черного тумана еще плавали в воздухе, оседали пеплом на лицах гвардейцев, министров, секретарей, на плечах и груди владыки. Но теперь было можно дышать, и Менсон жадно расправил легкие.
Он всеми силами сдерживал дыхание последние восемнадцать минут. Черный туман слишком плотно заполнял залу, и Менсон старался не впустить тьму в свое тело, потому жмурился и стискивал зубы. А до того, избегая взглядом женских лиц, рассматривал часы: бронзовый диск циферблата, оплетенный змеиными телами, будто венком. Так он и засек время: восемнадцать минут.
Хлопья сажи парили на свету, ложились мягко, будто черный снег. Комната казалась пепелищем, люди – скульптурами из угля. Когда кто-то начинал говорить, крупицы золы срывались с его губ и вспархивали облачком ото рта, как зимнее дыхание.
– Я займусь выявлением агентуры, ваше величество, – сказал Бэкфилд.
Вычурные слова, неуместные среди пожарища, повисли в воздухе и долго не касались ничьих ушей. Затем владыка ответил:
– Да, капитан…
Что осталось от черного тумана, собралось в воронку над головой императора. Угольная тьма вилась спиралью, напоминая стервятников над полем битвы. Воронка давила на плечи Адриана, и те опадали под тяжестью.
– Установлю связь между ними и мятежником Ориджином, – продолжил глава протекции.
